Орел и голубка [= Коршун и горлица ] - Джейн Фэйзер

Нет, он привезет ее обратно, пойдет навстречу ее желаниям и заставит признать ту страсть, которую она, несомненно к нему испытывает, но сделает это уже совсем по‑другому.

Постепенно у него начал сформировываться план, имеющий горьковато‑сладкий привкус мести, осуществление которого вместе с тем позволило бы ему быть уверенным в том, что это не принесет ей вреда. Абул не мог не отомстить ей — уж слишком сильно оскорбила она его сегодня днем. Совершив побег, она по сути выказала ему отказ, тем самым еще больше усугубив свою вину перед ним.

Он заставит‑таки Сариту понять природу вещей в царстве Гранады и истинную цену могущественного калифа. Для этого ему не придется мстить ей, наоборот, она с тоской будет вспоминать свою жизнь у него и горевать о том, что не послушалась его советов и предостережений.

Он обернулся к офицеру, который все еще стоял в приемной.

— Возвращайся на свой пост, — сказал Абул и дернул за колокольчик, вызывая визиря, а затем позвал Юсуфа, рассказав ему о побеге Сариты.

— Ты хорошо все понял?

— Да, мой господин, — поклонился Юсуф, — до рассвета она не выйдет из ущелья, так что у нас будет достаточно времени для того, чтобы ее выследить. А если она одета по‑прежнему, то, конечно же, не сможет остаться незамеченной. Со мной будут четыре человека, и мы не упустим ее, а Ибрагим Салем, я уверен, за деньги наверняка согласится с нами сотрудничать.

— Только не причиняйте ей никакого вреда, — сказал Абул. — Тебе все ясно?

— Да, мой господин.

— Тогда приступай к делу. Я буду ждать ее к завтрашнему закату.

Он не сомневался, что, проведя большую часть дня во владениях Ибрагима Салема, Сарита поймет, какую глупость совершила, отказавшись от защиты калифа.

Сарита, наконец, достигла дна ущелья, и только тут она почувствовала себя в безопасности.

Вряд ли запертую дверь и свисающую веревку обнаружат раньше утра, так что к тому времени она будет уже в городе и сумеет затеряться в нем. Если же она не сможет найти караван торговцев или каких‑либо людей, способных оказать ей защиту во время путешествия, тогда ей придется пуститься в путь одной. Днем она в любом случае схоронится в городе, а в горы пойдет вечером; в пути же будет держаться тех тропинок, которые помнит по путешествию сюда из Кастилии со своим племенем.

Она прошла мимо крестьянских хижин, сараев и огородов, но нигде не увидела каких‑либо признаков жизни. В этих краях люди ложились спать с солнцем, а вставали с петухами, так как работать можно было только в прохладные часы раннего утра. Вскоре Сарита увидела городские стены. Она знала, что до утра она не должна выходить из ущелья — городские ворота ночью были закрыты и часовые обязательно обратили бы внимание на нее.

Скоро наступит рассвет. Войдя в город, она сразу устремится на базар, который, как Сарита по опыту знала, к тому времени будет в разгаре торговли. Там она сможет купить еды и попить, а так же затеряться в массе людей до тех пор, пока не решится на следующий шаг. Она вдруг почувствовала глубокую усталость и села на берегу реки.

Соорудив из узелка подушку, Сарита легла на спину и уставилась в бездонное небо. То, что она в одиночестве, совсем не пугало ее, она привыкла к ночным звукам. Они с детства служили ей колыбельной песней, хотя тогда люлька стояла в кругу, выложенном кострами, а рядом наготове трусили волкодавы. Но сейчас она была вдали от дороги.

Здесь не должно было быть бандитов, что же касается волков — ну что ж, если они появятся, она сразится с ними. Глаза Сариты закрылись и она погрузилась в сон. Но проснулась она с первым же лучом солнца, обнаружив, что на нее смотрит пара коричневых глаз. Она улыбнулась ребенку, который, схватив свою пастушью палку, молча продолжал на нее глазеть. Было совершенно ясно, что мальчику не так уж часто приходилось натыкаться на спящих женщин. Сарита еще раз дружелюбно ему улыбнулась, но он отпрыгнул от нее так, будто за ним погнался сам дьявол.

Сарита пожала плечами и встала, Она чувствовала себя ужасно голодной. Вчерашний обед был так давно, и только сейчас до нее дошло, что ей следовало бы попросить Кадигу и Зулему принести себе ужин, перед тем как прогонять их. Но теперь ошибку эту было уже не исправить, так что оставалось только ждать завтрака в Гранаде. Она попила из реки, брызнула на лицо водой и провела по волосам расческой. Обернувшись, она увидела крыши Альгамбры — о ее побеге скоро уже узнают.

Как же отреагирует Абул на ее исчезновение? «Вероятно, он почувствует облегчение, — подумала Сарита, — после того, что она ему вчера наговорила…» Перед ее мысленным взором снова встало его лицо, искаженное болью и гневом. Да, это воспоминание было не из приятных. Но она решительно повернулась в сторону Гранады. Выход из ущелья был нетруден, не то, что ее давешняя дорога. Дойдя до вершины, она нашла тропу, которая кишмя кишела крестьянами, тащившими поклажу, погонщиками мулов, караванами торговцев, снующими из города и обратно. Там было много женщин, все они тщательно закрывали свои лица и склоняли головы, приближаясь к мужчинам. Сарита в оранжевом платье и с огненно‑рыжими распущенными волосами выделялась из общей массы так же сильно, как метеор на ночном небе.

Совершая подобные путешествия раньше, она всегда находилась в компании матери и других женщин. Кроме того, их сопровождали мужчины. Она быстро достала шарф и покрыла им голову, не забыв при этом закрыть и лицо, опустила глаза, чтобы усилить сходство с мавританскими женщинами. Теперь она, по крайней мере, привлекала к себе меньше внимания.

Пройдя через городские ворота, Сарита покрепче прижала к себе узелок. В ее испуганном воображении 12 серебряных монеток казались ей целым состоянием, которое могло привлечь грабителей. Ее никто не окликнул и она пошла по боковой улочке, столь узкой, что верхние этажи домов почти встречались на середине, образовывая темный туннель.

Когда она был уже почти на середине улицы, навстречу ей шли двое мужчин. На талиях их сверкали инкрустированные каменьями рукоятки изогнутых ножей. В дверях одного из домов появилась женщина, вытряхивающая ковер. Где‑то за ее спиной плакал ребенок. Это было так обыденно, что Сарита почувствовала, что страх ее отступает.

Она помнила, что эта улица должна закончиться площадью, которая в свою очередь соединялась с базаром еще одной маленькой улочкой.

Таким образом она была очень близко к своей цели.

Мужчины, шедшие позади Сариты, не боялись потерять ее — оранжевое платье было трудно упустить из виду. Та улочка — Сарита помнила — закончилась площадью В центре ее стоял усталый осел, ожидавший, пока его хозяин наберет воды в бочки из колодца. Над кучей отбросов жужжали мухи, тут же рыскала стайка голодных котов… Почувствовав городские запахи, Сарита сморщила нос. Оливковые рощи и горные пастбища пахли намного приятнее. С одной из боковых улиц появилась группа женщин. Они несли кувшины, чтобы набрать в них воды. Сарита вышла на площадь, имея намерение слиться с ними, но они остановились, осуждающе глядя на нее. В глазах их было явное отвращение к ее загорелым ногам и яркому платью. Они тоже были босиком, но их платья скрывали ноги. Она забылась на какой‑то миг и ответила им неосторожным взглядом, но, почувствовав их враждебность, поспешила скрыться в другую темную улочку.